Борцы

Очень нужный фильм.Если бы его молодежь побольше посмотрела... А то сейчас многие нюни распускают:"А что мы можем сделать, всё без нас уже решено." К сожалению, без объединения сознательного пролетерата не получится.

В роли судьи Зийверса - Эрнст Буш.

http://www.kinozapiski.ru/article/256/ " В марте 1934 года в Москву приехал герой Лейпцигского процесса, выпущенный нацистами благодаря деятельности широчайшего интернационального фронта солидарности с болгарским коммунистом. Среди эмигрантов-кинематографистов возникает идея сделать документальный фильм о Димитрове. Идея эта увлекала Йориса Ивенса. Давнишний соратник Димитрова, писатель и литературовед Альфред Курелла вызывается помочь Ивенсу. Но доступа к немецкой хронике нет. Тогда известный «левый» режиссер театра Веймарской республики, создатель швейцарской «Труппы 31» (кстати, именно в ней готовилась первая постановка «Профессора Мамлока» Вольфа), политэмигрант и антифашист Густав фон Вангенхайм решает поставить игровой фильм о Димитрове и международной солидарности. Сценарий был принят на «Межрабпоме». Кроме того, он получил высокую оценку крайне заинтересовавшегося им Горького. В фильме снимались немцы-эмигранты. Профессиональные актеры, такие, как Генрих Грайф и Роберт Трёш, Александр Гранах, Лотте Лёбингер, знаменитый Эрнст Буш, который в это время записывал пластинки в Москве, писатели Курт Трепте и Фриц Эрпенбек. Участники рабочих агтипропгрупп «Колонне Линкс» и «Ротен Ракетен». И просто люди, не имеющие к актерской работе никакого отношения. Среди последних была жена Фридриха Вольфа Эльза и десятилетний Кони — будущий знаменитый кинорежиссер ГДР Конрад Вольф. На озвучании фильма работали Эрвин Гешоннек, Хедда Циннер и Ханс Клеринг. Димитров согласился произнести часть своей лейпцигской речи перед камерой в Москве. Анри Барбюс повторил свое парижское выступление в защиту Димитрова в павильоне «Межрабпомфильма». "

Цитата по: Журнал "Экран" № хх, стр. 41-42. Всесоюзный научно-исследовательский институт киноискусства, Научно-исследовательский институт теории и истории кино. Искусство, 1968

" Такое не прощают! Б. Монастырский

Автор этих заметок - старейший оператор студии имени Горького Борис Савельевич Монастырский. За тридцать восемь лет творческой деятельности он снял сорок два полнометражных фильма. Б. Монастырский – лауреат Государственной премии, кавалер ордена Офицерского креста Возрождения Польши «за заслуги в деле советско-польского сотрудничества в области киноискусства».

– В 1934 году меня пригласили снимать картину, которую ставили на студии «Рот-Фронт» немецкие кинематографисты, эмигрировавшие в СССР. Она называлась «Борцы» и рассказывала о приходе к власти нацистов, о начале фашистского террора в Германии. В ней воспроизводились подлинные исторические события, в частности поджог рейхстага и лейпцигский процесс над Димитровым (роль судьи исполнял Эрнст Буш). Достоверность событий подчеркивалась тем, что некоторые персонажи играли в картине самих себя. Георгий Димитров произносил свое последнее слово. Ромен Роллан выступал в его защиту. Анри Барбюс говорил свою речь на парижском антивоенном конгрессе. Эта картина впервые в киноискусстве рассказывала, что такое фашизм, концентрационные лагеря, зверства. Признаться, и мне и другим советским участникам группы порой не верилось: неужели люди могут быть способны на такое изуверство, неужели все это происходит в стране ученых и поэтов, в Германии? Но, видя, с каким волнением воссоздают эти сцены постановщик Густав Вангенгейм (видный театральный режиссер, ученик Макса Рейнгардта, он был объявлен фашистами вне закона), актер Г. Грайф (потом он снимался в фильме «Шел солдат с фронта» и других советских картинах), актриса Инга Вангенгейм и другие немецкие антифашисты – создатели фильма, мы понимали: то, во что не хочется, во что трудно поверить, все-таки правда.

Картина прошла по всем экранам мира, она показывалась в сражающейся Испании, пересекла океан, впервые рассказывая людям на языке кино, что такое фашизм. Не так давно я получил телеграмму от Густава Вангенгейма, работающего на студии ДЕФА, о том, что в ГДР «Борцы» выпущены на экраны: тридцать лет назад немецкие зрители не могли видеть картину.

Я упомянул фильм «Шел солдат с фронта». Он ставился в тридцатых годах. В одном из сел под Полтавой снималась сцена: солдаты кайзера, пришедшие на Украину в восемнадцатом поду, вешают председателя сельсовета. Я нашел на окраине села старую грушу, на которой мы и «повесили» исполнителя роли председателя. В сорок четвертом году я опять попал в это село. И узнал, что фашисты повесили на этой самой груше настоящего председателя сельсовета…

Теперь я приехал в это село в поисках места для натурных съемок картины «Непокоренные» по повести Б. Горбатова, которую экранизировал М. Донской. То, что я узнал, снимая «Борцов», во что не хотелось верить, теперь я увидел своими глазами. На окраине Днепропетровска я стоял у рва, в который сгоняли евреев и коммунистов, обливали живых людей бензином и поджигали. Потрясенные, мы слушали рассказ о том, как все это происходило. А рассказывал нам предатель, бывший начальник полиции, созданной оккупантами. Рассказывал подробно, не торопясь, не волнуясь, рассказывал, как об обычной работе.

Мы выбрали для съемок другое место – Бабий Яр под Киевом. Хотелось восстановить события как можно точнее. Вокруг рва – эсэсовцы с собаками, верховые, пулеметчики. Среди тех, кто играл в массовой сцене, – случайно уцелевшие жертвы расстрела, его свидетели. Эта сцена снималась двадцать три года назад. С тех пор на экране много раз показывали зверства фашистов. Но я никогда не видел более сильной сцены массового уничтожения людей, чем та, которую поставил М. Донской в «Непокоренных». Теперь в Западной Германии нашлись люди, которые утверждают, что двадцать лет – достаточный срок, для того чтобы простить убийц за «давностью». Достаточный? Посмотрите картину «Непокоренные»...

И все-таки то, что мне пришлось тогда увидеть и пережить, бледнело по сравнению с тем, что я узнал в Освенциме, когда в сорок шестом году меня пригласили снимать польский фильм «Последний этап». В Освенциме поражала поразительная способность методичность, невиданная в истории деловитость убийц. Заключенных утилизировали, как утилизируют на бойнях скот, – собирали челюсти, протезы, чемоданы, заботливо снимали волосы, перед тем как отправить трупы в печь. Истребление людей стало индустрией, доходным делом. Конечно, в фильме вы не видели и сотой доли того, что было в действительности, – нормальный человек не может смотреть на все это долго. Даже мы, снимая только что загримированных артистов в сцене селекции, когда отбирали людей для отправки в крематорий, не могли продолжать съемки – слезы застилали глаза.

Прошло почти четверть века. И сейчас, когда я пишу эти строки, меня охватывает то же волнение и тот же гнев. Каково же было режиссеру Ванде Якубовской, бывшей узнице Освенцима, сценаристке Герде Шнайдер, немецкой антифашистке, одиннадцать лет проведшей в лагерях и тюрьмах?!

Картина выполнила свою миссию: ее видел весь мир. До этого считалось, что такого рода фильмы не проносят коммерческого успеха. Я приведу только один пример: в Париже сборы от «Последнего этапа» были выше, чем от самого популярного боевика – цветного варианта «Тарзана».

В Освенциме я жил в доме коменданта лагеря Гесса. В одно окно его кабинета были видны ворота лагеря, колючая проволока, по которой когда-то пропускался ток высокого напряжения. В другом окне пейзаж более поздний, не предусмотренный Гессом, – перекладина, на которой его повесили. Каждое утро я смотрел сначала в одно окно, затем в другое. Возмездие неотвратимо. "