Голладская партизанка: иностранное лицо FARC

Таня Неймейер из Голландии более 10 лет сражалась в группе бунтарей FARC в джунглях Колумбии. Потом она вошла в делегацию FARC на мирных переговорах на Кубе. Почему она так поступает?

До недавнего времени все, что ее ожидало: или могила в джунглях, или камера в тюрьме усиленного режима в США. Таня никогда не скрывала, что она бы предпочла. «Я умру в джунглях», - говорит она.

Интерпол разыскивает Неймейер по трем делам о похищении, использовании огнестрельного оружия в процессе насильственного преступления и поддержку террористической организации.

Сегодня она опоздала на несколько минут на нашу встречу в большом отеле в столице Кубы Гавана. Мы видели ее сквозь тонированные окна вестибюля отеля идущей по дорожке. Ее спина согнута и она идет медленно, с ней — телохранитель из FARC. Может быть, он ее защищает, а может быть, следит, чтобы она не сбежала.

FARC — одна из старейших бунтарских групп в мире - за дезертирство наказывает смертью.

Раздвижные стеклянные двери открылись, и ее узкие губы изогнулись в улыбке. «Ну, что мы будем делать»? - спросила Неймейер.

Она хотела узнать, какой из пяти известных ей языков мы будем использовать, потом заказывает капуччино. Когда мужчины в холле оборачиваются на ее хриплый смех, они видят женщину 36 лет с нежными глазами и выщипанными бровями, с сережками, в платье с цветочками. Ее руки дрожат в течении первого часа интервью, пока она курит. Голливудские сигареты. Телевизор на заднем плане показывает теннисный матч. Неймейер рассказывает, как развести в джунглях бездымный костер.

Очень долго встретиться с Неймейер было невозможно. Она жила и воевала в джунглях, площадью размером со Швецию, и большую часть времени — спасаясь от колумбийской армии. Ее считали пропавшей и иногда — убитой. Но если бы ее даже и нашли, говорят ее враги, ей промыли мозги и она может только говорить марксистскими фразами. Так было до конца 2012 года.

После более 10 лет в джунглях, в сообщении по радио ей приказали выйти из убежища. За 6 дней она должна была добраться до тайного места встречи бунтарей, координаты которого ей сообщили. С группой товарищей она шла пешком по грязным тропинкам в горах ночью, скрываясь под навесом пальмовых листьев днем. Колумбийская армия вывела войска с 50 квадратных километров, чтобы дать бунтарям пройти. Вертолет Красного Креста ждал ее и она оказалась в Боготе и потом на Кубе.

Образцовый член FARC

Неймейер подчинилась приказам своего командира, как она привыкла. Она прибыла в Гавану после 10 лет жизни без автомобилей, интернета, сотовых телефонов и банкоматов. Здесь она узнала, что входит в делегацию высокопоставленных членов FARC для переговоров о мирном договоре с правительством Колумбии.

Неймейер приказали использовать ее знание английского языка на переговорах. Она переводит заявления делегации, обновляет информацию на сайте, посылает твиты и помещает посты на фэйсбук группы. Однако, возможно, что была и еще одна причина, кроме ее знания английского — быть образом члена FARC.

Кроме смерти и тюрьмы, у Неймейер появилась третья возможность в будущем — мир в Колумбии, окончание самой долгой гражданской войны в мире, которая началась 50 лет назад. Более 200 000 человек погибли в ней, многие от рук FARC — Революционных вооруженных сил Колумбии, чьей задачей было бороться за права бедняков.

FARC и правительство сели за стол переговоров на Кубе — на нейтральной территории - в 2012 году. Переговоры шли о шести вопросах: земельная реформа, разоружение партизан, компенсация жертвам с обеих сторон, прекращение торговли наркотиками, будущее FARC как политической силы и проведение соглашения в жизнь. Однако, все еще не объявлено прекращение огня, колумбийская армия и FARC все еще воюют.

Ордер Интерпола на арест Неймейер был отложен во время переговоров на Кубе, и у нас появилась возможность поговорить с разыскиваемой террористкой. У нас было много вопросов.

Ни один иностранец не поднялся до таких высоких чинов в руководстве FARC, как Неймейер, официально — «партизанка номер 608372». Что побудило ее вступить в FARC — организацию, которую обвиняют в контрабанде кокаина, установке мин и нападениях — не считая похищений людей — от крестьян до политиков как Ингрид Бетанкур?

Я была бы очень разочарована

Бывают времена, когда она думает, какую жизнь могла бы прожить, говорит Неймейер: дом в Голландии, трое детей, буржуазная профессия. Она умолкает на минуту и оглядывает вестибюль отеля, который символизирует все, что она презирает: машина для приготовления эспрессо, пакетики арахиса по 4 доллара, напиток «Ред Булл», скучающий служащий у аквариума. «Я была бы очень разочарована сегодня», говорит она.

Через три или четыре месяца после вступления в FARC, Неймейер сожгла свой паспорт на костре в лагере. Она больше не нуждалась в паспорте. «Вот так это было», - говорит она. Это был конец ее прежней жизни.

Три шага привели Неймейер в FARC. Первый был просто случайностью. Был декабрь 1997 года, ей было 19 лет. Она только что вышла после лекции в университете и вошла в кафе на третьем этаже института изучения романской культуры в Гротингене. Она заказала чашку кофе и открыла студенческую газету, где было объявление о месте учителя английского языка в Колумбии. Она никогда не бывала в Южной Америке, это было заманчиво и она подала заявление. «Вы знаете, что в Колумбии идет война?» - спросил ее чиновник посольства. «Нет», - ответила она.

Второй шаг ее заставило сделать чувство вины.

В Коломбии она преподавала английский детям из богатых семей в Перейре, у подножия Анд. Когда она покидала свой чистенький спальный район по утрам, она видела бездомных, копающихся в мусоре. Она видела голодающих не так далеко от торговых центров Боготы. Она часто плакала. Она ехала в школьном автобусе и увидела семью индейцев, идущих босиком по грязи. Один из детей ткнул пальцем в их сторону и заорал: «вы — нищие, а мы — богатые». Неймейер стало стыдно — и у нее появились вопросы.

Она обратилась к знакомой преподавательнице математики. «Разве вам колумбийцам не грустно жить в городе, где на севере у людей есть все, а на юге — ничего?». Та ответила вопросом: «Разве вам европейцам не грустно что вы владеете всем, когда другие страны не имеют ничего?». Неймейер нечего было ответить.

Ложный путь

Третий шаг она сделала после принятия решения.

Отработав год в Колумбии и вернувшись в Голландию, Неймейер была как в лихорадке. Она решила, что должна что-то изменить. Может быть, иногда применение силы оправдано ради справедливости? Любым способом, если нужно? Она сблизилась с Международными Социалистами и начала продавать на улицах левые газеты и протестовать перед зданием парламента в Гааге, где вместе с группой активистов изобразили массовое убийство в знак протеста против строительства военной базы США гна острове Кюрасо (принадлежит Голландии -пер.), за что провела в тюрьме 26 часов. Но в Европе у революционера немного возможностей. Не так просто творить историю в чистенькой Голландии. Ее мать Ханни — медсестра — беспокоилась за Неймейер. «Ты на ложном пути», -говорила она. «Что ты хочешь сделать со своей жизнью»?

Неймейер сказала родителям, что по горла сыта капитализмом, который она винила в тысячах смертей. «Таня, только посмотри на СССР и увидишь, что коммунизм потерпел поражение», - спорил ее отец.

«Да», ответила она, - «но, может быть, это сработает в другой части света».

Она доучилась до диплома, как всегда заканчивала то, за что бралась. Ее родители хотели, чтобы она стала управляющей мясокомбината. Но Неймейер мечтала о революции, она вернулась в Колумбию, где опять встретилась с той преподавательницей. Я больше не хочу быть просто прохожей, сказала она. Преподавательница ответила, что состоит в FARC и може связать Неймейер с бунтарями. Так это произошло.

Неймейер описывает повседневную жизнь в джунглях: «Рюкзак всегда должен быть собран и наготове, всегда. В нем должна быть противомоскитная сетка, палатка, форма, белье, носки, одеяло, две бутылки бензина, рис, фасоль, чечевица, макароны, сахар, соль и мука. Обычно в рюкзаке 20 кило еды, а всего от 30 до 35 кило.»

Неймейер как будто была поездом, внезапно перешедшим на другой путь, к неизвестной цели по незнакомому пути. Активист, который десятки лет консультировал бывшим членов FARC в колумбийских тюрьмах, говорит: «Таня — бунтарь без идеала» (название американского фильма -пер.) Влиятельный министр в колумбийском правительстве назвал ее «сломанным человеком, заложницей ее идеологии». Новый мужчина в ее жизни, солдат FARC, говорит : «Она — одна из нас, товарищ». И, наконец, ее мать говорит: «Она всегда будет мне дочерью».

Вечер пятницы, спустя несколько дней после нашей первой встречи. Неймейер идет по Калле Обиспо в старой Гаване. Бары открыты, музыка звучит на улицах и люди одеты в футболки и шорты. Неймейер не любит жару. Она предпочитает холодный и ветренный климат. Она жалуется, что ее кровать слишком мягкая, что она спит на полу, завернувшись в одеяло. Она встает в пять утра и 40 минут бегает. Она говорит, что она до сих про солдат.

Туристы танцуют на улицах сальсу, а Неймейер говорит о войне. «Мне пришлось умолять их, чтобы они позволили мне воевать». С ней обращались так, как будто она может рассыпаться, что ее огорчало. Если хочешь, чтобы тебя признали своей в FARC, объясняет она, нужно уметь переносить тяготы.

Ее первоначальная подготовка длилась 3 месяца. Она научилась позволить телу упасть на землю и открыть рот при звуке приближающихся бомбардировщиков, чтобы ослабить давление и предотвратить разрыв барабанных перепонок и легких. Она научилась делать бомбы, и укрываться. Слух очень важен в джунглях, где листва деревьев такая густая, что партизаны должны полагаться на слух, чтобы заметить приближающиеся вертолеты или самолеты. Однажды, когда она заблудилась ночью, она прижалась к земле и 6 часов ждала рассвета. Ее жизнь стала серией опытов с ее страхом, и каждый успех прибавлял ей сил.

Когда Неймейер пошла к врачу в Гаване, у нее обнаружили звон в ушах и посоветовали избегать взрывов и стрельбы. «Не могу обещать этого», - ответила она.

Следующим шагом Неймейер была встреча со смертью. Это случилось 27 марта 2010 года, когда она училась на курсах командного состава в горах. Днем им читали лекции по революционной философии и политической экономии. Днем они купались в реке, и вечером в марте Неймейер поручили приготовить еду — огромный котел риса и картошки на 54 человека. Внезапно она услышала звуки военных вертолетов и самолетов, специально созданных для борьбы против партизан. Командир приказал отступать.

Я много плакала

Неймейер скорчилась в окопе, который выкопала накануне. Ей был виден котел для еды. Ее учили ничего не бросать, поэтому она выскочила, схватила котел и побежал на холм. Молодой человек упал перед ней и обернулся. «Не дай мне умереть», - прошептал он. В него попала пулеметная очередь Она вытащила набор первой помощи, который лежит в рюкзаке каждого партизана FARC, и воткнула в него иглу, но он уже не двигался. Через несколько часов началась новая бомбежка. На видео Неймейер сказала: «И если колумбийская армия и колумбийское правительство все еще верят, что я была похищена, они могут прийти меня спасать. И мы их хорошо встретим — с калашниковыми, минами, снарядами, всем, что есть».

Ночью она слушала радиопереговоры американских военных летчиков и разрывы бомб, которые она всю лучше различала. Ей наконец стало ясно, что так она умрет. Это она рассказала нам сегодня. В ее могиле не будет гроба, думала она, товарищи выберут место под большими деревьями с густой листвой, чтобы не было видно земли, и чтобы их не легко было заметить. В первую ночь над ее могилой будет стоять почетный караул.

"Счастливого Рождества», - сказала она семье на видео. «Я верю, что мы сражаемся за правое дело. Я много плакала, потому, что очень скучаю по вас. Но я знаю, что делаю то, что нужно здесь, и поэтому я тут останусь. Я не уйду».

Она была занята — собирала деньги за покровительство, организовывала нападения на автобусы, допрашивала трех военных наемников из американской фирмы, чей самолет совершил вынужденную посадку в джунглях рядом с базой FARC. «Если бы наше правительство захотело, ты бы была покойницей через полгода», - сказал один из них.

«Но ты ведь знаешь, что при вторжении пленные погибают первыми», - ответила она. Именно такие ее слова привели к тому, что ее разыскивает Интерпол.

Ожидание тоже стало частью ее жизни. Друзья приходили и уходили. Ей давали бессмысленные приказы. Были переходы по джунглям и продажные командиры, и идеалы стали разрушаться. Неймейер страдала от ностальгии и ей не хватало вещей вроде сыра, футбола, хлеба. Когда Неймейер нашла на захваченной ферме телефон, она позвонила матери. Ее родители плакали, а Неймейер сказала им, что у нее все в порядке и что она счастлива слышать их голоса. В наказание за этот звонок она получила 10 дней нарядов на кухне и в уборной, ей приказали вырыть помойную яму и написать 10 страниц о том, что она сделала. У FARC строгие правила, и за их нарушение наказывают. Звонок за границу — нарушение, потому что опасен для группы.

Забытые войны

Когда солдаты напали на лагерь повстанцев в 2007 году, они обнаружили дневник Неймейер, старую школьную тетрадь с изображением сердца на обложке. В один из дней ноября 2006 года, она написала: «Я устала. Устала от РВСК (FARC). Устала от людей. Надоело жить в коллективе. Надоело ничего не иметь для себя. Я плыву в этой лодке уже четыре года. Караульная служба, гимнастика, разговоры, споры, дураки командиры. Я скучаю по своему парню. И я чувствую себя бесполезной здесь. Я посещаю скучный курс Карела, который должен подготовить нас к выполнению задания в городе. Но я знаю, что я никогда не оставлю джунгли. Я застряла здесь. И я действительно не хочу уходить. Я просто хочу ходить в походы, смеяться, драться, готовить еду, без каких-либо проблем».

За что все-таки она борется? Каковы ее идеалы?

Бывший президентский дворец в Гаване, некогда резиденция правительства бывшего диктатора Фульхенсио Батисты, ныне музей революции. Перед зданием стоит старое штурмовое орудие. Легенда гласит, что Фидель Кастро выстрелил из этого орудия с суши и потопил военный корабль США «Хьюстон», который был в составе штурмового флота в Заливе Свиней в 1961 году. Внутри музея туристы осматривают выставку так, как если бы они находились в туннеле ужасов в парке аттракционов. Неймейер поднимается вверх по лестнице, мимо пулевых отверстий и мимо миниатюрной бронзовой статуи Кастро.

Партизанские армии невидимы. Они ведут войны забытого времени, войны, которые вряд ли когда-либо могут быть выиграны. Большинство партизанских войн ведутся около десяти лет, хотя кубинской революции потребовалось два года, чтобы одержать военную победу. В Колумбии война не прекращается уже пятьдесят лет.

«Наше время просто еще не пришло», - говорит Неймейер. Потом она заходит в зал, посвященный Че Геваре, ее кумиру. Он изображен в виде восковой фигуры, выбирающейся из искусственных джунглей. На Кубе день его смерти является национальным праздником, его лицо смотрит с миллионов футболок. Вряд ли кто-то знает лидера FARC.

Карабин Че Гевары выставлен в стеклянной витрине. «У нас есть такой же», - говорит Неймейер. Она говорит об огнестрельном оружии, АК-47, M16 и AR-15. «Я хороший стрелок», - говорит она. Для других посетителей музейные экспозиции примерно так же актуальны, как французская революция, но для Неймейер они говорят о сегодняшних днях ее жизни. Ее борьба - это не музей.

Вопрос в том, чем станет ее движение. Будут ли повстанцы почитаемыми героями, как Гевара, или войдут в историю, как торговцы наркотиками? Каждая ракета и каждый танк, использованные революционерами, представлены на Кубе. Что оставит ФАРК после себя? Она обдумывает вопрос. У них нет никаких танков и кораблей. Одно только вдруг приходит ей в голову - полотенце, принадлежавшее основателю FARC, Мануэлю Маруланде. Она говорит, что они сохраняют его.

«Мы на войне»

Вот слова песни, которую Неймейер написала для гитары: «Никто здесь не отчаивается. Мы полны боевого духа, боевого духа, боевого духа, полны боевого духа». Она хочет остаться в FARC, даже если бы у нее было много возможностей, чтобы бежать. Потому что солдат FARC, который сопровождал ее на первое собрание, не ее охранник, а ее парень. Она может бродить по городу в одиночку, и она могла пойти в посольство Нидерландов в любое время. Но она не хочет.

Несколько дней спустя мы встречаемся для еще одной беседы на Пласа-Вьеха, в Старом городе. Неймейер наблюдает за голубями на булыжной мостовой и пьет кофе. Пока мы говорим, бомба взрывается в городе Прадера в Западной Колумбии, один человек убит, 61 ранен. Неделю спустя, FARC берет на себя ответственность за бомбардировки и приносит извинения. Десятки отколовшихся групп претендуют на лидерство в движении. FARC больше не держит все под контролем. Даже не ясно, сможет ли FARC сохранить мир, о котором сейчас ведутся переговоры на Кубе.

Почему женщины в FARC должны прерывать беременность? «Потому что они - солдаты. Дети могут удерживать нас от борьбы. До прихода в FARC, каждая женщина знает, что она не должна беременеть. Но если она это сделает, все усложняется.»

Почему FARC устанавливает минные поля? «Я сожалею о детях, которые умирают от взрывов, но мы на войне. Мы должны найти пути, чтобы защитить себя».

Поддерживаете ли вы торговлю наркотиками? «Мы не растим кокаин. Все, что мы делаем - берем налог с дилеров кокаина.»

Почему вы похищаете людей? «Мы этого не делаем с 2013 года. В прошлом людей похищали по финансовым причинам. Сейчас мы захватываем только военнопленных.»

Как насчет вымогательства? «Мы не занимаемся вымогательством, мы берем революционный налог с богатых, если они имеют более 1 млн. долларов»

У нее есть ответ на любую критику. Ее идеологические обоснования безупречны.

«Я двигаюсь, как рыба в воде», - писала она в своем дневнике. «Джунгли - это мой дом. FARC - это моя жизнь, моя семья.»

Как-то вечером Сильвио Родригес дает концерт перед церковью Святого Франциска Ассизского. Аудитория, освещенная прожекторами, состоит из тысяч тех, кто пришел послушать певца кубинской революции. Белый автобус «Мерседес» привез на концерт гостей из Колумбии. Молодые девушки предлагают Неймейер свою помаду и наполняют стаканы с ромом. Родригес поет «Пусть», ее любимую песню.

Пусть Аврора не издаёт крики, которые падают на мою спину.
Пусть дождь уже не будет чудом, стекающим по твоему телу.
Или пусть смерть заберёт меня,
Чтобы не видеть тебя так часто,
Чтобы не видеть тебя всегда.
_{(автор перевода - Vita)}

Она может спеть любую строфу. На мгновение она как будто бы становится частью обычной аудитории, туристкой, у которой в Голландии дом и трое детей.

У нее есть несколько желаний. Увидеть «Аватар» в 3-D. Выйти однажды на поляну и не чувствовать себя под угрозой. И съездить в Нидерланды, чтобы снова увидеть свою семью.

Spiegel