Обращение Оргкомитета конференции научных работников РАН

Где вы были в 1987-91 годах, господа учОные?

Великая страна должна иметь великую науку. Если реформа ослабит научный потенциал страны тогда действительно у нас наверняка не будет светлого будущего.

вот и анти-либеройдная интеллигенция проявилась :) ждём пополнения в ком.партиях ?

Потеряв голову, по волосам не плачут. Допрыгались академики.

окотов Валерий 28 Авг 2013 13:23:00 Пролетариат исчез, но место гегемона пустовало недолго. Новая сила сгрудилась и объявила о своей диктатуре – это осознавший своё могущество хам. Скажут: хам был всегда, а в советские времена был такой хам, что мало никому не казалось. Это горькая правда, но… Советский хам был принципиально иным. В его хамстве звенело высокомерие человека труда – осознание своей правоты и величия. Хам-пролетарий был прежде всего пролетарием. С высоты своего положения он смотрел на «культурных людей», которые в его глазах выглядели невероятно забавно. Это были странные, инопланетные существа. Они жили в своих мирах и, соприкасаясь с нашим миром, страдали. Они не могли видеть, как кто-то писает на углу. Вздрагивали от мата. Они ничего не умели: ни полку прибить, ни собрать тумбочку. Поломка унитаза, душа или дверного замка воспринималась ими как абсолютный тупик, выходом из которого может быть только самоубийство. Пролетарий прикалывался над этим народом, оттачивая на нём свой специфический юморок. Иногда он вылавливал из уличного потока какого-нибудь «четырехглазого», сажал рядом и учил жить. Протягивал ему стакан и объяснял, что надо быть проще. Интеллигенцию эти приколы угнетали невероятно, и она мечтала как-нибудь с ними покончить, как-то хама-пролетария усмирить – вырвать из его рук красное знамя, отменить пятилетки, разрушить классовое самосознание. Пусть поживёт без всего этого! Может, и образумится. Хам-пролетарий не смог без этого жить. Он послал всех подальше и сгинул: просто распался на атомы. Был пролетариат, да весь вышел – умер вместе с советской промышленностью. Обратился в некое товарищество по несчастью, униженное и стыдящееся себя. Радоваться бы людям культуры, колесом ходить. Пала диктатура постылая! Но оттянуться не довелось. Вакантное место было стремительно занято. И, представьте, не ею. Заняло его то, пред чем просвещённый слой оказался абсолютно бессилен. Пришёл подлинный, всамделишный хам. Пришёл тот, кто сидел в глубоком подполье и у кого к интеллигенции был счёт особый. Это же она гнобила его сто лет подряд: тащила к позорному столбу и давала пощёчины. Это она обзывала его «филистером» и «клопом». Это ей он обязан был тем, что не мог поднять голову и по-настоящему забуреть, а вынужден был таиться, мимикрировать, носить очки и покупать книжки. Явился тот, кто терпеливо ждал своего часа. И вот час настал… Настоящий хам, хам-обыватель, огляделся и увидел, что позорный столб превратился в золотой трон, а сам он больше не клоп, а правитель. Что отныне он может всё. С интеллигенцией новый гегемон поступил просто – взял за задницу и выкинул на обочину жизни. Он сделал это практически сразу, как только пообвыкся на троне. Это был миг триумфа. Интеллигенция получила сполна за все свои нападки и утопические мечты, из-за которых и возникла эта нелепая «диктатура пролетариата». А потом хам взялся за то, что было символом веры его врага, – за культуру. Он изгадил всё – от детских стихотворений до Большого театра. Он смешал её воды с канализационными стоками. Он отдал её на потеху утверждающим себя извращенцам. Советское искусство хам объявил тоталитарной чумой. Он топтал его и продолжает топтать, понимая, какая от него исходит опасность. Советское искусство взываёт к истории, а если та услышит зов и вернётся, трон закачается и снова обратиться в позорный столб. Кому-то опять придётся таиться и косить под интеллигента, а этого очень не хочется. Поэтому хам раздувает огонь ненависти – орёт об «ужасном совке». Даже слово изобрёл с перепуга – «десталинизация». Новый гегемон многое из жизни изгнал. Ему ничего оказалось не нужно: ни наука, ни культура, ни образование, ни промышленность. Ему нужны оказались только скважины, склады и супермаркеты. Он абсолютно самодостаточен и непробиваем. В этом его сила. Если пролетарий, прикалываясь над «физиками» и «лириками», в глубине души уважал их странные устремления, то нынешний гегемон их искренне презирает. Для него наука – нечто родственное обычному ремеслу. А искусство – вид бизнеса, где правит маркетинг и люди не реализуют себя, а «раскручиваются». У нового гегемона свой бог – комфорт, своя религия – потребление и своё отечество – брюхо. Он вездесущ: он вверху и внизу, справа и слева. Он крайне агрессивен в насаждении своих культов и правил. Чтобы укрепить свою гегемонию, хам проводит прозелитизм: ведёт бойкую пропаганду по телевидению, в журналах и на рекламных щитах. Он знает, что делает – выводит в жизнь новые поколения, оторванные от культуры, от истории и от неба. Он хочет, чтобы общество состояло из людей со средними способностями, средним образованием, которые вечно где-то посередине. Этот тотальный средний класс должен быть глух ко всему, что не связано с напряженной жратвой. Формировать свои легионы гегемону вполне удаётся. И не может не удаваться, потому что противостоять этому способна только интеллигенция. А где она? Интеллигенция большей частью пошла в услужение к гегемону. Она просочилась в новую жизнь, поклявшись никогда больше не умничать, никуда не соваться и ограничиться практическим знанием. Она засучила рукава и стала демонстрировать креативность в русле необходимых задач – строчить, рисовать, снимать, издавать. С её помощью новый гегемон воплощает свои идеи. Постепенно эта интеллигенция полюбила хама, который дал работу и объяснил, зачем жить, прогнав её извечную тоску и сомнения. Теперь она ежедневно исполняет перед ним танец страсти. В этом широком потоке встречаются интересные личности. Это те, кто живёт двойной жизнью – надевает маску, выходя из дому, и снимает её, возвращаясь. Я знал даму, которая днём редактировала «Спид-инфо», а вечером, чтобы не одуреть, перечитывала Достоевского. И классик спас её душу. Часть интеллигенции очевидным образом ошизела. Она стреляет в мир конспирологическими трактатами, которые крайне интересны с точки зрения медицины. И совсем малое число интеллигентных людей (сухой остаток) ввязалось в открытую драку, ценой огромных потерь отстояв крохотные островки жизни. Сегодня это последние бастионы, последняя ступень, с которой либо вверх, либо в бездну. Просмотров:2598 Комментариев:3