На войне как на войне

Мнение обозревателя

  Стремительно раскручивается новый виток гражданской конфронтации. На этот раз на символическом уровне. А символический уровень социальной борьбы – решающий, так сказать, метафизический. В ночь на пятницу в Екатеринбурге неизвестные облили с головы до ног ядовито-синей краской десятиметровый беломраморный памятник Ельцину. В следующую ночь в Архангельске и Челябинской области неизвестные спилили в общей сложности четыре поклонных креста. Это только официальные сведения. Наши читатели сообщают, что спиливание крестов идет повсюду, просто местные власти не хотят поднимать шум и быстро их восстанавливают. С точки зрения уголовного права все происходящее – явный вандализм в составе организованной группы по мотивам политической и религиозной ненависти (ст. 214 УК РФ, максимальное наказание – три года лишения свободы).

Весьма вероятно, что эта волна – ответная реакция на приговор Хамовнического суда «пуськам». Сами «пуськи» осудили акты вандализма, заявив через своих близких, что эти акты по смыслу противоположны панк-молебну. Мол, их акция была политической, в то время как спиливание крестов – попытка ударить по религиозному контексту, а значит, выразить солидарность с позицией суда, усмотревшего в молебне религиозную рознь.

Представители парламентской оппозиции, как и в случае с «пуськами», единогласно заявили по поводу «посиневшего Ельцина», что хотя покойный и был нехорошим человеком, осквернения памятников они не одобряют. Что поделаешь – даже лицам, обладающим депутатской неприкосновенностью, приходится держаться в рамках постылой легальности. Наибольшую принципиальность проявило бюро Свердловского обкома КПРФ, заявившее, что КПРФ как партия, борющаяся за сохранение богатых культурных традиций России, не поддерживает вандализм в любом его проявлении. Однако если будет установлено, что этот акт – не хулиганская выходка, а выражение позиции по отношению к личности самого Ельцина, «Свердловский обком КПРФ готов оказать юридическую помощь лицам, совершившим этот пусть неоднозначный, но осознанный поступок». Да, в отношении свободы слова оппозиции живется сегодня по понятным причинам несладко…

Впрочем, сейчас популярна версия, что мажут памятники и пилят кресты некие провокаторы с целью дискредитации протестного движения и дальнейшего закручивания гаек. Отсюда вывод: не будем помогать провокаторам, докажем, что мы вовсе не «такие» и ни о чем «таком» вовсе не помышляем!

Да, провокация не исключена – со времен царя Гороха известно, что любое протестное и революционное движение кишит шпионами и провокаторами. С провокаторами, понятное дело, нужно бороться. Но опираться при этом следует не на умозрение, а на конкретные факты, которых пока не предъявлено. А если это все же не провокация, а массовое поветрие? Что если правы те читатели газеты, которые утверждают, что «на произвол власти по отношению к народу, на произвол судебной системы и полицейский произвол народ отвечает произволом в отношении символов этой власти»?

Пока нет достоверных фактов, свидетельствующих о провокации, давайте взглянем на проблему вот с какой стороны. Подумаем: а можно ли в современной России активно выразить свою политическую позицию, не нарушая при этом никаких законов, правил, канонов и обычаев, не затрагивая ничьих чувств, не провоцируя тем самым какую-либо социальную группу на ответное действие, не вызывая в ней ненависти к себе?

Небольшое размышление подскажет, что в условиях раздирающих общество острейших противоречий сделать это практически невозможно. И в первую очередь сплошь и рядом игнорирует законы и оскорбляет чувства огромных масс народа сама действующая власть, а отнюдь не оппозиция. Что же касается оппозиции, то что бы она ни делала, подходящая статья для нее всегда найдется. Вот, например, не далее как 20 августа на сайте следственного управления СК РФ по Владимирской области появилось такое изумительное сообщение: «Возбуждено уголовное дело в отношении 27-летнего жителя города Москвы. Он подозревается в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ (действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды по признаку принадлежности к социальной группе, совершенные публично). В помещении одного из кафе города Владимира молодой человек, придерживающийся взглядов неформального движения «Антифа» (антифашисты. – А.Ф.), публично представил на обозрение видеоролик, заведомо для подозреваемого содержащий факты негативной оценки сторонников националистических взглядов, пропагандирующие неполноценность граждан по признаку их принадлежности к социальной группе, и призыв к враждебным действиям по отношению к скинхедам».

Впечатляет… Дабы прищучить антифашиста, власть обвиняет его в разжигании ненависти к доморощенным фашистам, скромно именуемым «сторонниками националистических взглядов».

И это надо принять как данность, как объективное условие борьбы за свободу, права и достоинство человека – так было и так будет и впредь! Если же кто-то хнычет по поводу таких условий, если мечтает «бороться с антинародным режимом» так, чтобы ничего при этом не нарушить и никого не обидеть, то этот человек в лучшем случае прекраснодушный Манилов.

Современная коллизия есть важный морально-политический прецедент в истории российского революционного движения. В конце 1913 года меньшевистско-ликвидаторская фракция Государственной думы выступила с законопроектом о всяческих политических свободах. В частности, в параграфе, посвященном праву рабочих на забастовку, говорилось, что действия стачечников ненаказуемы, если только «они вообще не составляют уголовно-наказуемого деяния». Конкретно эта формула означала, что бастовать дозволяется, но бить штрейкбрехерам морды нельзя. В этом случае, товарищи рабочие, вас заберут в участок на законных основаниях.

Эта легалистская оговорочка вызвала крайнее возмущение Ленина. Легальность легальностью, но зачем же загодя подстилать соломку? «Реакционность этого параграфа очевидна, – писал он. – Ясно, что действительные социал-демократы, если бы им пришлось говорить об этом крючкотворстве, сказали бы обратное, т.е. они сказали бы либо, что в связи со стачкой, по мотивам помощи угнетенным товарищам совершенные деяния ненаказуемы, либо, по меньшей мере, что их наказуемость должна быть ослаблена».

Этот ленинский тезис особенно актуален в преддверии судебного процесса по делу 6 мая над 16 участниками событий на Болотной площади, обвиняемыми в участии в «массовых беспорядках»: мотив помощи угнетенным товарищам делает их проступки ненаказуемыми, тем более что большинство проступков изобретено полицией.

Иначе смотрели на дело меньшевики. Их лидер Мартов выступил в защиту предложенной формулы, прибегнув именно к крючкотворству – сославшись на различие «права» и «морали»: «Свою классовую борьбу социал-демократы должны вести в известных рамках во имя уважения не к «буржуазной законности», а кморально-правовому сознанию широких народных масс».

Вам эти аргументы Мартова ничего не напоминают? Мне они напоминают современные речи: нельзя, мол, в политической борьбе затрагивать чувства и верования «абсолютного большинства населения». А что писал по этому поводу Ленин? Цитирую:

«Вот довод, достойный мещанина!

В известных рамках, господин ликвидатор, мы ведем свою классовую борьбу по соображениям целесообразности, не допуская того, что может (при известных условиях) дезорганизовать наши ряды или облегчить натиск на нас со стороны неприятеля в такое время, когда это выгодно лишь другой стороне и т.д. Не понимая этих, действительных, причин, ликвидатор лезет в оппортунистическое болото. Что такое широкие народные массы? Это неразвитые пролетарии и мелкие буржуа, полные предрассудков мещанских, националистических, реакционных, клерикальных и проч. и проч.

Как же мы можем «уважать» «морально-правовое сознание», например, антисемитизма, который, как небезызвестно, очень часто даже в сознании «широких народных масс» хотя бы Вены (города покультурнее многих русских городов) оказывался преобладающей чертой?

«Морально-правовое сознание» широких мещанских масс осудит, допустим, удар, нанесенный штрейкбрехеру в пылу защиты стачки из-за прибавки к голодной плате. Мы не будем проповедовать насилие в подобных случаях, ибо это нецелесообразно с точки зрения нашей борьбы. Но «уважать» такое сознание мещан мы не станем, – с этим «сознанием» мы будем неуклонно бороться всеми средствами убеждения, пропаганды, агитации.

Призыв г-на Буренина-Гаммы (Мартова. – А.Ф.) к «уважению» морально-правового сознания широких народных масс есть призыв мещанина к уважению мещанских предрассудков».

Сегодня, пока мямлятся благоглупости насчет того, что нельзя отталкивать «ширнармассы» излишним радикализмом, известный мракобес протоиерей Д. Смирнов, ответственный в синоде РПЦ за взаимодействие с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, ведет себя в похожих обстоятельствах совершенно иначе, не обращая внимания ни на законы, ни на мещанские предрассудки «ширнармасс». Так, в 2010 году, когда в питерском Пушкине был подорван памятник Ленину, он полностью одобрил этот акт вандализма и высказал пожелание, чтобы так продолжалось и впредь. Ныне же он призывает объявить экстремистскими сочинения Ленина. И плевать он хотел на 282-ю статью, под которую полностью подпадают его пожелания и призывы.

Браво, отец Димитрий, вот это по-деловому! На войне как на войне – без ран и жертв не получится, и скулить по этому случаю не след. И уж тем более неуместно апеллировать к «умеренности и аккуратности». Ленин неоднократно повторял, что надо учиться у своих противников. Так будем же учиться у отца Димитрия приемам классовой борьбы.

Александр ФРОЛОВ

Советская Россия 28/08/2012