Как и почему западные СМИ не пишут правду об экономике Северной Кореи

Привычная практика западных средств массовой информации – именовать официальное новостное агентство Северной Кореи ЦТАК «рупором пропаганды», под чем подразумевается, что это якобы источник какой-то корыстной лжи. Было бы правильнее сказать, что ЦТАК распространяет точку зрения правительства Северной Кореи, у которого, естественно, есть свои интересы, или, по крайней мере, должны быть. Вряд ли кто-либо будет выражать точку зрения, которая намеренно будет им во вред. И раз уж речь зашла о лжи, а у меня нет никаких доказательств того, что правительство Северной Кореи лжет, все же неудивительно бывает обнаружить, что для поддержки своей точки зрения оно время от времени использует несколько односторонние аргументы, как преднамеренно, так и непреднамеренно. Люди, как правило, не являются свободными от когнитивных предубеждений, которые иногда делают трудным для них увидеть то, что видят другие, и северные корейцы – тоже люди.

Но даже если бы вся информация ЦТАК была полностью лишена всякой односторонности, думается, что западные средства массовой информации все равно бы называли это информационное агентство «рупором пропаганды» - в том смысле, что оно якобы выдает заведомую ложь за истину. Это потому, что северокорейская точка зрения часто настолько сильно отличается от того, чем нас накачивают в западных столицах должностные лица наших государств и что нам сообщают западные СМИ, что распространителям западной точки зрения должно казаться, что северокорейская альтернатива должна быть ложью, причем намеренной.

Если мы определим пропаганду как точку зрения, распространяемую в собственных интересах, то чего вы не найдете в западных журналистских комментариях по поводу официальных информационных агентств иностранных государств, к которым враждебно настроены западные правительства, так это признания в том, что они сами, то есть западные СМИ, ничем не отличаются от тех зарубежных информационных агентств, которые они пытаются дискредитировать. Так же, как и ЦТАК, западные СМИ распространяют официальные точки зрения своих государств, в их случае - точки зрения западных государств, выраженные их президентами, премьер-министрами, министрами обороны, генералами Пентагона, руководителями спецслужб, и так далее, чьи слова тщательно воспроизводятся и сообщаются, почти всегда некритически, в западных газетах и телевизионных и радиопередачах. Отвечая на просьбу журналиста и режиссера Джона Пилджера объяснить, почему его службе новостей не удалось оспорить официальную ложь о мифическом оружии массового поражения у Ирака, которая стала поводом для англо-американского вторжения и оккупации Ирака в 2003 году, директор крупного агентства новостей ответил, что работа средств массовой информации заключается не в том, чтобы задаваться вопросами в адрес высказываний должностных лиц, а только в том, чтобы сообщать их слова. Это практически равняется признанию в том, что уже давно утверждают левые критики – что западные СМИ являются лишь стенографистками для тех, кто у власти.

Кроме того, тот факт, что западные средства массовой информации в основном находятся в частном владении и не управляются государством напрямую, вовсе не делает их бескорыстными и нейтральными. По большей части, западные средства массовой информации принадлежат ультра-богатым представителям бизнес-элиты. Соответственно, эти средства массовой информации призваны укреплять позиции, которые совместимы с интересами более крупного корпоративного сообщества, к которому они принадлежат, и способствуют этим интересам. Мнение, что средства массовой информации отражают интересы «бизнес-сообщества», потому что они являются частью корпоративного общества, является почти аксиомой. Никто не будет спорить, что если газета принадлежит профсоюзам, то она будет выражать позиции, которые отвечают интересам работников. Никто не будет спорить и с тем, что если какая-то сеть новостей принадлежит экологам, то она отрицательно отнесется к добыче сланцевого газа. Тогда, очевидно, следует ожидать от средств массовой информации, принадлежащих богатым владельцам бизнеса, что они отражают точку зрения этих самых богатых владельцев бизнеса.

Действительно, было бы наивно принимать на веру обман, подразумеваемый в выражении «независимые СМИ» - что СМИ, которые не зависят от государства, якобы являются нейтральными, беспристрастными, и потому однозначно обладают особым авторитетом. Они могут быть независимы от государства, но это не делает их независимыми; они по-прежнему зависят от своих владельцев. Но сокрытие этой зависимости позволяет бизнесменам-владельцам средств массовой информации протащить свои интересы в сообщаемые в них новости, прячась за фасадом так называемого «журналистского нейтралитета». Таким образом, точка зрения, защищающая интересы бизнеса представляется читателю как некий «здравый смысл», так как она распространяется через средства массовой информации, которые претендуют на то, чтобы быть «независимыми» и потому якобы «беспристрастными», «объективными» и «честными». Тем не менее, истина заключается в том, что частные средства массовой информации имеют точку зрения, и это точка зрения корпоративной элиты, которая владеет ими. Та же самая корпоративная элита доминирует и в государственном аппарате и осуществляет процесс государственной политики путем лоббирования, финансирования «мозговых центров» для подготовки рекомендаций для правительств; крупных денежных вкладов в политические избирательные кампании; и чрезмерного представительства, относительно их числа, в законодательной, исполнительной и бюрократической ветвях власти. Это объясняет, почему западные средства массовой информации некритически повторяют точку зрения государственных чиновников: оба они работают на одних и тех же хозяев.

То, что функция западных СМИ состоит в распространении точки зрения их владельцев, прекрасно проявляется в распространении определенных идей о Северной Корее как якобы «неоспоримых истин», хотя на самом деле они весьма далеки от неоспоримости, но производят благоприятный эффект на публику с точки зрения корпоративной элиты, - помогают отстаивать «превосходство капиталистической системы» и утверждать, что правительства якобы должны «привлекать иностранные инвестиции», если они хотят обеспечить процветание своих граждан.

Эти идеи, или мифы, состоят из двух частей:
1. Идея, что Северная Корея якобы отчаянно бедна;
2. Связь этой ее якобы «бедности» с государственной собственностью и центральным планированием ее экономики и «неспособностью создать привлекательный климат для иностранных инвестиций».

Посетителей Пхеньяна, столицы Северной Кореи, часто поражает контраст между тем, каков этот город в действительности (чистый, современный и полный хорошо одетыми и, судя по всему, вполне счастливыми жителями) и той Северной Кореей, которая изображается в западных СМИ (бедной, изношенной, мрачной, на грани краха). Пхеньян - вовсе не ужас нищеты, каким западные средства массовой информации пытаются его представить.

Недавняя статья в южнокорейской газете «Хангере» рисует картину, дико отличающуюся от той мрачной картины, которую западные СМИ так старались рисовать годами. Через три года после того, как Ким Чен Ын пришел к власти в Северной Корее, улицы Пхеньяна сильно изменились. Улицы города застроены новыми 40-этажными небоскребами и полны такси. Раньше они были темными по ночам, но теперь они горят яркими огнями, в то время как женщины, звонящие по своим смартфонам, одеты очень нарядно.

«Хангере» цитирует недавно посетившего Северную Корею Цзин Чжэ, директора исследований Северо-Восточной Азии Ляонинской академии социальных наук: «Экономика, похоже, развивается быстро в Пхеньяне в эти дни. Что особенно выделяется - это большие многоквартирные дома, которые строятся в разных частях города, и оживленная торговая деятельность. Вы действительно можете почувствовать, что экономика процветает».

Северокорейская экономика растет, и производство промышленных и сельскохозяйственных товаров находится на подъеме [1]. Нехватка продуктов питания, однако, еще остается некоторой проблемой (хотя и уменьшающейся), и условия жизни на селе пока еще менее комфортны, чем в Пхеньяне. Существование дефицита продовольствия почти всегда связывается западными журналистами и авторами редакционных статей с якобы «неэффективной» государственной собственностью и с тем, что Северная Корея вкладывает большие средства в свою армию, якобы за счет своего народа. Оба эти аргумента являются крайне поверхностными.

До краха коммунизма в Восточной Европе Северная Корея не испытывала продовольственных проблем в рамках экономической системы, основанной на общественной собственности и планировании. И только после падения коммунизма в Восточной Европе продовольственная безопасность стала проблемой. Как и на Кубе, крах восточноевропейских социалистических государств вызвал экономический шок, так как торговые отношения Северной Кореи и экономические взаимосвязи с этими государствами были оборваны в одночасье. Сельскохозяйственное производство пострадало, когда прекратился ввоз определенных предметов, существовавший в рамках экономических соглашений. Производству продуктов питания был нанесен дополнительный удар целой серией стихийных бедствий.

Крах коммунизма в Восточной Европе произвел два дополнительных эффекта на экономику Северной Кореи.

Во-первых, это позволило США усилить свое военное запугивание Северной Кореи. В 1991 году высокопоставленный американский военный чиновник того времени, Колин Пауэлл, жаловался: «У меня кончаются демоны. У меня на исходе злодеи. Я дошел до Кастро и Ким Ир Сена»[2]. С ликвидацией Варшавского договора Соединенные Штаты теперь смогли сосредоточиться на ликвидации других коммунистических государств. В феврале 1993 года Ли Батлер, глава Стратегического командования США, заявил, что Соединенные Штаты перенацеливают свои водородные бомбы, направленные раньше на СССР, на Северную Корею (и другие цели), хотя в то время Северная Корея не обладала ядерным оружием. Через месяц после этого его заявления Северная Корея вышла из Договора о нераспространении ядерного оружия[3]. Уже и без того живущая на постоянном полувоенном положении - Корейская война никогда не официально закончилась, постоянный мирный договор до сих пор не подписан, и Соединенные Штаты расквартировали десятки тысяч своих солдат совсем рядом, в Южной Корее и в близлежащей Японии, - Северная Корея была вынуждена посвятить огромную часть своих ресурсов нуждам военной самообороны. Теперь давление на северокорейскую экономику еще больше усилилось.

Во-вторых, Соединенные Штаты и их союзники все это время поддерживали широкомасштабную систему санкций в отношении Северной Кореи, которую точнее можно описать как кампанию экономической войны, направленной на уничтожение северокорейской экономики. Пока до 1990 года у нее была возможность установления экономических связей и торговых отношений с коммунистическими союзниками, Северная Корея смогла избежать многих побочных эффектов кампании экономической войны, ведущейся против нее западными странами во главе с США. Но после 1991 года дверь для таких дружественных экономических отношений Северной Кореи с другими социалистическими странами захлопнулась, за исключением ее соседа, Китая.

Джон и Карл Мюллер объясняют:

«Во время холодной войны эффект экономических санкций в целом был ограниченным, потому что, когда одна сторона вводила их, другая сторона часто их подрывала. Таким образом, экономическое эмбарго США в отношении Кубы было существенно смягчено в течение многих десятилетий компенсационной советской помощью. Но после холодной войны санкции стали более жесткими и, таким образом, более эффективными в причинении вреда, хоть и не обязательно в достижении политических целей. Пока они могут координировать свои усилия, большие страны имеют в своем распоряжении очень надежное, недорогое и мощное оружие, которое они могут использовать против своих малых и средних «врагов». Доминирующие державы показали, что они могут нанести огромную боль с удивительно малыми затратами для себя или для глобальной экономики. Действительно, в течение нескольких месяцев или лет можно таким образом буквально опустошить целые страны»[4].

Западные средства массовой информации почти никогда не объясняют экономические трудности, с которыми сталкиваются страны, подвергающиеся западным кампаниям экономической войны, или последствия этих кампаний. Вместо этого экономические трудности этих стран, почти всегда приписываются «бесхозяйственности (которая приравнивается к экспроприации частных производственных активов или нежеланию конкурировать за иностранных инвесторов, удовлетворять их требования и ублажать их) или социалистической политике, проводимой этими государствами (многие правительства, обвиняемые Госдепартаментом США в проведении социалистической политики, на самом деле проводили скорее политику, которую можно назвать «экономическим национализмом»). Цель этого обмана очевидна: дискредитировать экономическую политику, которая не соответствует интересам получения сверхприбылей западными корпорациями.

Многое было сказано левыми о разрушительных последствиях блокады США в отношении Кубы и о миллионах иракцев, погибших в результате сбоев экономики, вызванных западными санкциями на протяжении 1990-х годов. Но очень мало было сказано и говорится о санкциях в отношении Северной Кореи, несмотря на ту реальность, что Северная Корея - наиболее сильно обложенная санкциями страна на Земле, и что руководство США ведет неослабевающую экономическую войну против этой страны с 1950 года. Политики в Вашингтоне сегодня уже пришли в отчаяние, ибо у них не осталось практически никаких новых рычагов, с помощью которых можно было бы оказать дальнейшее давление на Северную Корею.Страна уже находится под таким тяжелым бременем санкций, и ей так основательно угрожают военным давлением, что таких рычагов осталось очень и очень мало.

26 Декабря «Washington Post» опубликовала статью бывшего президента США Джимми Картера, приоткрывшую крошечную щелку в фактически полном эмбарго в западных СМИ на упоминание этих санкций и их влияние на экономику Северной Кореи. Картер признал, что «наложенное США 64 года назад, в начале войны в Корее, эмбарго является самым строго соблюдаемым, со всеми усилиями, предпринимаемыми для ограничения развития или нанесения вреда экономике Северной Кореи». Картер пошел даже дальше, связав политику США, направленную на «уничтожение (северокорейской) экономики» и «тяжелое положение людей», и выступая за такие санкции, такую экономическую войну, которая «не вредила бы» условиям жизни северных корейцев[5]. Чего он не поддерживает (это вполне ожидаемо, но он должен был привести хотя бы какие-нибудь аргументы в пользу этого) – так это полного снятия санкций в отношении Северной Кореи. Кампания экономической войны, ведущейся, во главе с США, против этой страны, не имеет никаких законных оснований. Ее конечная цель – действуя в тандеме с оказываемым руководством США военным давлением, заставить правительство Северной Кореи отказаться от своей системы общественной собственности и планирования и прогнуться под Южную Корею, где она сможет стать частью более крупной американской неоколонии.

Нет никаких юридических или моральных оснований для этой политики. Ее существование коренится исключительно в кассовых интересах корпоративной элиты Запада. Более непосредственная цель кампании заключается в том, чтобы ограничить и разрушить северокорейскую экономику для того, чтобы дискредитировать альтернативы капитализму и свободному предпринимательству США. Достижение этой цели в значительной степени зависит от сотрудничества с западными СМИ. От них требуется, чтобы они игнорировали последствия санкций (а также военное давление США) и приписывали все экономические трудности КНДР ее экономической и оборонной политике.

Если пропаганда заключается в распространении корыстных историй, то западным СМИ не нужно так далеко идти – им достаточно посмотреть в зеркало на самих себя и своих владельцев, чтобы найти идеальную модель пропаганды. Северная Корея, в соответствии с пропагандой западной системы, отчаянно бедна, когда на самом деле, по крайней мере в Пхеньяне, это далеко не так. Утверждается, в соответствии с той же моделью пропаганды, что «бедность» Северной Кореи вызвана ее военной политикой – без малейшего упоминания того, что эта политика является законной мерой самообороны, с целью противостоять весьма реальной военной угрозе со стороны США и их союзников. Кроме того, как утверждается, «бедность» Северной Кореи объясняется ее экономической системой, при этом влияние экономической войны, развязанной Западом, целью которой является уничтожение северокорейской экономики, полностью игнорируется.

Что западной пропаганде обязательно нужно замолчать – так это наиболее захватывающую историю из всех. Как стране, родившейся в результате партизанской борьбы против японской оккупации, не просто удалось продержаться, но и даже, по некоторым оценкам, процветать сегодня, несмотря на то, что она уже 64 года подвергается экономической войне и военным угрозам, в том числе угрозам ядерного уничтожения, со стороны самого мощного и грабительского государства на нашей планете.

1. “After three years of Kim Jong-un, skyscrapers popping up on Pyongyang skyline,” The Hankyoreh, December 29, 2014.
2. Quoted in Carl Kaysen, Robert S. McNamara and George W. Rathjens, “Nuclear weapons after the Cold War,” Foreign Affairs, Fall 1991.
3. Bruce Cumings, Korea’s Place in the Sun: A Modern History, W.W. Norton & Company, 2005. p. 488-489.
4. John Mueller and Karl Mueller, “Sanctions of Mass Destruction,” Foreign Affairs, May/June 1999.
5. Jimmy Carter, “Cuba, North Korea, and getting sanctions right,” The Washington Post, December 26, 2014.

Стивен Гованс