Последняя попытка общения с южнокорейской "культурой"- путешествие новобранца Корейской Ассоциации Дружбы

27 мая 2014 г.

По мере того, как я изучаю лицемерие и ненависть, переполняющие недавний "отчет" Комиссии ООН по расследованию в области прав человека в КНДР, я становлюсь все более циничным по отношению к системе, в которой я живу. Иллюзорные и фальшивые свободы в ней продаются в обмен на терпимость к наглому манипулированию общественностью и к извращениям, которые промывает мозги людям, заставляя их слепо принимать и укреплять неофашистское злоупотребление властью.

По мере того, как социальные ценности, благосостояние, целостность системы образования , и даже сама сущность того, что значит быть человеком разъедаются жадным, не ограниченным никакой моралью рынком, я понимаю, что тот полный проблем мир, в котором я живу - это не просто продукт капиталистической идеологии. Скорее, проблемы, которые я вижу обусловлены отчетливо фашистской, подрывной, диверсионной кампанией по насильcтвенной фабрикации "исключительности", психотически внушаемой религиозным экстремизмом.

Иудео-христианская мораль прочно опирается на идеи "морального права" и "вознаграждения", которые являются "эксклюзивными", непоследовательными и некогерентными. Короче говоря, она опирается на идею, что есть хорошие, есть плохие, есть те, кто попадет в рай, есть те, кто окажется в аду. Это первая предпосылка империализма, который угрожает нам. Она "дезинфицирует" неравенство, так как "исключенные из общества" списываются со счета, как моральные неудачи: «Что посеешь, то и пожнешь".

Как только люди cтановятся готовы "не беспокоиться" о несчастьях других - из-за того, что им промыли мозги так, что они воспринимают неравенство как "духовную справедливость", двери для империализма становятся широко открытыми. Бездомность, бедность, безработица и дискриминация - это "не проблемы общества, а отдельные истории морального падения и плохого выбранного направления в жизни", духовные поражения, которые люди потерпели из-за "отсутствия благочестия" или еще не одержанные ими через у"крепление веры" победы.

После этого пройти мимо бездомного, спящего на улице или стать свидетелем торговли женщинами становится беспроблемным: все эти напасти - для "безбожников", а мы, верующие, заплатили нашу еженедельную десятину и сходили в храм в воскресной одежде, так что нас это не коснется. Так рождается ГУЛАГ, неумолимый в своих социально-психологических пытках и крайних лишениях в условиях роскоши и осуждающего социального консенсуса насчет того, что заключенные "сами определяют свою судьбу", и что человек, который тонет в море, так же свободен, как человек, идущий вдоль берега.

После того, как ГУЛАГ капитализма закреплен и принят, наступает вторая фаза. Вместо того, чтобы вознаграждать позитивный общественный вклад и коллективное управление, общество агонизирует в гонке ко дну, где страх быть исключенным преобладает над признанием успеха в качестве основной движущей силы атмосферы на рабочем месте и производительности труда. Превратить соперника в "другого", путем его исключения из группы, здесь гораздо более верный способ быть принятым и получить уважение и поощрение, включая продвижение по службе, чем самоотверженный труд или коллективные достижения единомышленников. Фактор страха, необходимость "доказать себя" путем "наступания на горло" противника, доказывает принадлежность к группе и компетенцию в таком обществе, в этой социально-конструктивистской неолиберальной антиутопии .

Рынок извращенно воспроизводит свою не встречающую препятствий логику - экономическая ценность становится оторванной от прогрессивного производства и вместо этого связывается с производством регрессивным: вызывающие ожирение диетические продукты; полные разврата средства массовой информации ; дестабилизирующая "культура" наркотиков и алкоголя; вызывающая тревогу и депрессию "эстетика"; образование, подавляющее свободную мысль. Регрессивный производство - превосходный инструмент для классового разделения, для обеспечения двух наиболее существенных ресурсов системы: страха и эксплуатируемого труда. Религиозный фундаментализм все более и более обнадеживает "победителей", что духовное "право", этнические привилегии и "эстетические преимущества" обеспечивают неоколониальные права имущих в ущерб неимущим.

По мере того, как меня стали волновать эти мысли, я начал все больше и больше отдаляться от своих сверстников, от невинного веселья и уверенности, на которой была построена моя вера в общественные отношения в былые времена. Цинизм до мозга костей и поверхностность моих взаимоотношений с обществом угнетает меня , я всегда слишком хорошо понимаю, какие игры ведутся, как идет балансирование на грани войны, прячущееся под улыбками. То, что я узнал о Корейской Народно-Демократической Республики ... дало мне веру, что есть политические деятели борющиеся против регрессивной культуры и видение общественного развития, способное рассеять мою политическую "болезнь".

Но когда я говорю об этих надеждах, на меня сразу, молча, ставят клеймо "чокнутого", оказавшегося не на той стороне в холодной войне. Даже одно только упоминание симпатий к Северной Корее немедленно вызывает насмешки и негласные угрозы "оказаться быть исключенным из группы». Я начинаю ощущать ненависть и чувствовать себя в плену регрессивного производства и реакций тех, кто, кажется, оказался с настолько промытыми мозгами, что они сами отказываются думать свободно. Я начинаю ненавидеть империалистической нео (фашистские) либеральные культуры США и Южной Кореи , в частности. Подождите... может, это делает меня лицемером ? Я должен относиться к предмету своего исследования со "свободной и нейтральной точки зрения". Чтобы застраховаться от лицемерия, я решил невинно и смиренно еще раз попытаться пообщаться с южнокорейским народом и его культурой, и снова я так разгневан, что мне пришлось искать мудрости и духа товарищества в КАД.

Когда я жил в Южной Корее я был знаком только с одним человеком, которому не промыли мозги; большинство людей, казалось, куда-то торопятся в фашистском безумии, накачанные до глубоких заблуждений искаженной, фиктивной, эксплуататорской, националистической пропагандой. "Экономическое чудо", миф, исходящий от обогащающих элиту "чеболей", чей конгломерат господствует над обществом, превратил в предмет потребления дух народа. Психические заболевания, которым способствует фундаменталистское христианство, выковывает из населения некритично все воспринимающих на слово верующих , народа, страдающего от психоза символов и образов. Различие между церковью и корпоративной культуры испарилось . Безжалостное стремление к власти сексуально извращенной, жадной элиты отвечает стремлениям элиты американской, ищущей "себе подобных" по всему земному шару, без ограничений.

Эксплуатируя людей, которых они якобы хотят освободить, церковные руководители вносят максимальный вклад в укрепление финансовой мощи американской церкви - в обмен на стипендии и гранты Ivy League стипендий для своих детей (что позволит последним "подняться на один уровень" в пирамиде "включенности в элиту" на их полуколониальной Родине). Корпоративные руководители и бизнесмены активно стремятся утолить свои сексуальные комплексы неполноценности (вытекающие из господства американской военщины и элиты в их стране) путем переименования секс-торговли в "бизнес-клубы американского стиля" и бессердечно и умело вербуют в них "персонал" благодаря непропорционально высокому уровню безработицы среди молодежи (50 % выпускников колледжей в Южной Корее не могут найти работу или уже отчаялись ее искать). Наемники фашистской системы маскируют социальную травму и предательство корейского народа в своих "бизнес клубах" финансируемой "чеболями" современной инфраструктурой, "евроазиатской" пластической хирургией для "упаковки" и стимулирования проституции и господством над бесправными, культурно отчужденными иммигрантами.

Эта эксплуатация приводит южнокорейских мужчин к тому, что они петушатся перед иностранцами и друг перед другом словно гаденько разъезжающие по темным улицам в поисках проституток водители машин; унижение и выхолащивание соперничают друг с другом в качестве культурных норм общения мужчин в этом фашистском обществе; а клевета и безнадежно бредовое "превосходство" над иностранцами является единственным общим "выпусканием пара" для их сексуальной неполноценности, вызванной империалистическим господством внешних сил. Но главный удар несут на себе женщины; южнокорейские мужчины превратились в крупнейшего в юго-восточной Азии потребителя детской проституции, насилие и жестокое обращение в семье растут, население сокращается и стареет, а пожилые одинокие женщины становятся особенно подверженой риску уязвимой группой . Под прикрытием пропагандируемых фашистских «гигантов секса" - идолов "K -поп" культуры, международная секс-торговля корейскими женщинами процветает; империалистическая культура вызывает необходимость финансирования корейской миграции в расистские и дискриминационные, доминируемые "белыми" империалистические регионы. Христианство и капитализм пропагандируют эти миграционные пути, как пути морального и материального прогресса (соответственно) . На самом деле, конечно, в случае Америки и бывших государств Британской империи корейская иммиграция обычно представляет собой не более, чем политику упакованного присвоения богатства и колониального насилия и эксплуатационной "пирушки" на местах.

В любом случае, все это очень удручающе, потому что, как упоминалось , когда я был в Южной Корее, мне все же удавалось, хотя и редко, культурно общаться с людьми вне рамок этой динамики.

Anglo-Peoples Korea/Songun