Сергей Белкин: «Жанаозенский конфликт – вызов не только системе трехсторонних отношений в Казахстане, но и самому институту социального партнерства»
КТР продолжает следить за развитием событий вокруг забастовки и акций протеста нефтяников Западного Казахстана. За последние недели мы могли наблюдать попытки сторон вступить в диалог, чтобы найти выход из сложившейся в результате многомесячного противостояния практически тупиковой ситуации. Прокомментировать происходящее мы попросили участника многих из связанных с забастовкой событий – президента Конфедерации свободных профсоюзов Казахстана Сергея Белкина. Он рассказал о состоявшемся 23 и 24 ноября 2011 года совещании с представителями уволенных работников производственного филиала «Озенмунайгаз» и ряда других компаний.
– Сергей, скажите, в чем значение этого совещания и почему вы приняли в нем участие?
– Совещанию предшествовала встреча уволенных работников с вице-министром труда и социальной защиты населения Казахстана Б.Нурымбетовым, представителем генеральной прокуратуры Г. Едыгеевым, первым заместителем акима Мангистауской области А.Айткуловым, акимом города Жанаозена О.Сарбопеевым и другими представителями государственных органов региона, а так же заместителем генерального директора АО «РД «Казмунайгаз» В.Мирошниковым. Тогда была достигнута договоренность о новой встрече, на которую рабочие пригласят со своей стороны юристов, экономистов и профсоюзных представителей. Представители КСПК получили приглашение уволенных членов профсоюза «Каражанбасмунай» принять участие в будущей встрече в составе их делегации.
Как я уже говорил в предыдущем интервью для КТР (http://ktr.su/news.php?readmore=2026), я участвовал в разработке статей Трудового кодекса, ставших камнем преткновения в этом конфликте и неоднократно консультировал профсоюз «Каражанбасмунай» на эту тему, а также был приглашен этой организацией для участия в трудовом арбитраже, который, увы, так и не завершил своей работы. Кроме того, накануне нами был получен ответ на направленное КСПК премьер-министру Казахстана письмо с предложением мер по урегулированию конфликта. В этом ответе вице-министр труда и социальной защиты населения Б.Нурымбетов сообщал, что наши предложения приняты к сведению и использованию в дальнейшей работе. Поэтому КСПК была готова к участию в любой процедуре, способной подвигнуть стороны к выходу из сложившейся тупиковой ситуации.
– Новая встреча воспринималась сторонами как полноценные переговоры?
– Нет. Оговорюсь сразу, что статус предстоящей встречи изначально не был ясен. Мы направились туда лишь с пониманием того, что работники пригласили нас помочь обосновать заявляемые ими требования, и мы готовы оказать им такого рода экспертную поддержку.
Впрочем, начало совещания показало, что оно имеет консультативный характер, это видно и из его протокола, где четко указано, что участники встречи намерены лишь согласовать и обсудить перечень вопросов, о которых могут впоследствии вестись переговоры, и дать пояснения по их существу. Сам перечень был заранее согласован представителями работников, я же его услышал непосредственно на совещании. Его озвучил А.Пястолов, при этом подчеркнувший, что работники готовы обсуждать эти вопросы только в комплексе и только в заявленном порядке. Вопросы были такими: о конкретном внедрении в коллективный договор ПФ «ОМГ» и индивидуальные трудовые договоры отраслевого повышающего коэффициента 1,8 и территориального повышающего коэффициента 1,7; о разработке и утверждении коллективного договора, положения об оплате труда работников ПФ «ОМГ» с учетом повышающих коэффициентов; об отстранении директора ПФ «ОМГ»; о восстановлении всех работников на прежних рабочих местах с выплатой денежной компенсации за время вынужденного прогула.
Если взглянуть на суть самих этих формулировок, то становится очевидным: они не только отличаются от ранее заявляемых требований, но и имеют некую двусмысленность (по крайней мере – первые три вопроса). В первых двух формулировка предполагает то ли подтверждение факта применения коэффициентов, то ли требование их введения, а учитывая смысл третьего вопроса, то можно все трактовать с точки зрения отсутствия колдоговора вообще. Так же если рассуждать далее в этом ключе, то эти вопросы можно расценивать и как инициацию нового колдоговорного процесса, но с одним нюансом: работники де-юре уволены, а для снятия этого смотрим пункт пятый, восстановление и компенсация, – и конфликт возрождается.
То есть данные утверждения строятся на сомнениях в легитимности действующего коллективного договора, и на уверенности что оба коэффициента не применены.
– Что это означает на практике?
– Это значит, что работниками вновь был выбран путь не переговоров, а доказательства права. И это уводит нас от возможного разрешения конфликта буквально по каждому пункту.
Например, в случае с легитимностью колдоговора, вопрос упирается в представителя работников, в данном случае – в профсоюз, подписавший этот договор. Так как профсоюз – это общественная организация, то все возникающие в ней вопросы решаются внутри самой организации без вмешательства органов власти и работодателя и не могут быть предметом переговоров с ними. Это, повторю, внутреннее дело организации и ее членов.
Дальше, если мы с подобной правоприменительной точки зрения взглянем на вопрос о восстановлении на работе уволенных и выплате компенсаций, то обнаружим, что у работодателя, нет ни каких резонов признавать свою вину. Ни одно решение суда о признании забастовки незаконной не было отменено, ни один уволенный работник не был восстановлен судом. По моей информации, единственное исключение – два человека, восстановленных, т.к. на момент увольнения они находились на больничном.
Т.е. подобный подход к разрешению проблемы, очевидно, не мог быть продуктивным. В результате львиную долю времени совещания заняло обсуждение, или же, как сказано в протоколе разъяснение, присутствуют ли в заработной плате работников повышающий отраслевой и территориальный коэффициенты. Производились и обсуждались сугубо математические расчеты, рассматривались формулы структуры заработной платы. А в этой логике можно было только констатировать факт: данные коэффициенты при начислении заработной платы работникам ПФ «Озеньмунайгаз» присутствуют.
Увы, как задан вопрос, такой на него получен и ответ.
– Вы предлагали другой подход?
– Да, мы с Н. Ажигалиевой попытались предложить другой взгляд. Мы обратили внимание на то, что при введении повышающего коэффициента были изменены условия труда, в частности оплата труда, основанная на положениях коллективного договора и актах работодателя. Проще говоря, претензия у работников должна быть не к отсутствию коэффициента 1,8, а к тому, как и к каким суммам его применяли. Мы озвучили и обосновали эту позицию, и, на мой взгляд, пока только она имеет перспективу на дальнейшее обсуждение и продвижение как договорной нормы.
– А существуют ли перспективы договорного решения?
– Во время совещания вопрос о колдоговоре оказался как бы в ином временном и пространственном измерении. То есть работодатель не высказался против его пересмотра, но только если речь будет идти не об уволенных, а о работающих.
– А остальные вопросы?
– Вопрос отстранения директора ПФ «ОМГ» не занял много времени, так как полностью относится к исключительной компетенции работодателя, а он считает, что в конфликте его вины нет.
Вопрос в восстановлении на прежних рабочих местах и оплаты за время вынужденного прогула, так же уперся в позицию работодателя: отмените решения судов о признании забастовки незаконной и подавайте иски в суд о восстановлении.
Большой эмоциональный всплеск вызвали предложения работодателя о возможном трудоустройстве уволенных в некое ТОО «Кезби». Уволенные работники ответили категорическим отказом.
– Каковы оказались итоги совещания?
– После длительных попыток согласования формулировок итогового протокола, представители работников покинули совещание, отказавшись подписывать какой-либо документ. Мной, от руки было составлено письменное пояснение, которое я зачитал на площади Ынтымак перед протестующими и снимавшими это представителями СМИ, и только после этого, вернувшись на аналогичное совещание с уволенными работниками «Каражанбасмунай», вручил представителям органам местной власти, ведшим протокол.
– Что это было за пояснение?
– Суть его заключалось в том, что я был приглашен работниками, принимал участие в совещании, слушал специалистов, обсуждал и делал свои комментарии, но пригласившие меня работники отказались от подписи протокола, и покинули совещания, и я, действуя исключительно как приглашенный ими эксперт, также не могу поставить свою подпись.
– Что произошло дальше?
– Вернувшись в акимат, я присоединился к участию в аналогичном совещании с уволенными работниками АО «Каражанбасмунай», ТОО «Аргымакстранссервис» и ТОО «Тулпармунайсервис». Это совещание было перенесено из-за отсутствия представителей работодателей. По мере готовности следующий этап совещаний пройдет уже в Актау. При этом не следует забывать, что еще есть уволенные работники с «ЕРСАЙ Каспиан Контрактор» где забастовка также была признана незаконной, более того, была на полгода приостановлена деятельность независимого профсоюза «Каракия».
– Профсоюзы Казахстана должны отнестись к этому…
– Да, я уверен, что необходимо совместно осмыслить эту ситуацию с профсоюзной позиции. Особенностью конфликта стало драматическое развитие событий вокруг профсоюзных организаций. В одном случае произошел внутрипрофсоюзный конфликт («Каражанбасмунай»), в других протестующие работники лишились своих профсоюзных лидеров, в третьем деятельность независимого профсоюза была приостановлена. Все эти факты говорят о сложностях с реализаций основополагающих прав работников в Казахстане.
Однако я вижу важное и тревожное значение жанаозенского конфликта еще и в ином. Ситуация, первоначально развивавшаяся как трудовой спор, из-за слабости системы трехстороннего диалога, которая должна была способствовать ее разрешению, перешагнула за эти рамки и, в итоге, зашла в тупик, чреватый человеческими трагедиями и социальными катаклизмами. Для КСПК жанаозенский конфликт – это вызов не только системе трехсторонних отношений в Казахстане, но и самому институту социального партнерства. Когда система социального диалога не функционирует, это вынуждает рабочих прибегать к самым крайним мерам, если они хотят заявить о своих интересах. И мы должны об этом говорить.
Возможно, площадка для такой дискуссии представится нам 6 декабря в Астане, где в целях реализации программы по достойному труду в Республике Казахстан на 2010-2012 годы под эгидой Международной организации труда проводится круглый стол на тему «Коллективные трудовые споры и конфликты: пути их предупреждения и регулирования».
– Каково ваше мнение, позиция КСПК?
– Многое зависит от нас самих. Профсоюзы должны строить работу на трех китах. Это выявление интересов работника, выражение этих интересов, и представление перед работодателем или органами власти. От того, как верно будет выявлен интерес работника, зависит, поддержит ли он борьбу за выдвинутые профсоюзом требования. Но мало выявить насущный интерес работника, надо еще его правильно и грамотно оформить, с экономической, юридической и социальной позиции, ошибки на этом этапе могут не только подорвать авторитет профсоюза, но и нанести непоправимый вред интересам работника. Венцом этой триады служит представление выявленных и сформулированных интересов работников, зачастую это переговорный процесс, а это особое искусство, во многом даже профессия, и состоять он может из нескольких этапов, поскольку реальное положение дел и расстановка сил постоянно меняются.
Сила любой забастовки не только в прекращении работы, это только способ, а возникновении такой ситуации, когда работодатель не только неспособен получать прибыль, но и терпит убытки. Работник в этом случае так же не зарабатывает денег и при отсутствии специальных профсоюзных фондов расходует ресурсы своей семьи. В этой ситуации особенно значимо запрещение локаута, то есть найма на место приостановивших работу других работников, если хотите, штрейкбрехеров. Только такой запрет ставит конфликтующие стороны перед необходимостью находить компромиссы, так как последний для обеих сторон аргумент – это их экономическое благополучие. В противном случае работники находятся в заведомо проигрышном положении.
Начать новый трудовой конфликт после провала трудового арбитража работникам так и не удалось, во всяком случае, так решил суд, и увы, ни одно решение суда о признание забастовок незаконными, так и небыли опротестованы, все решения вступили в законную силу. Далее, было долгое противостояние, работодатель терпел убытки, не замещал протестующих работников и призывал их вернуться. Им был объявлен, своего рода мораторий на увольнение, но назначена дата, после которой последуют увольнения. Это был последний шанс приостановить стихийный протест, вернуться на рабочие места, перестроить, так сказать, полки, и начать новую процедуру трудового спора. Но этого не произошло. Была пройдена точка, после которой ситуация существенно изменилась, и увы не в пользу рабочих.
– Какой выход КСПК видит из этого кофликта?
– Ну, во-первых, необходимо в координации с международным профсоюзным движением продолжать кампанию в поддержку тех, кто стоит на площади. Каждый день эти люди, оставленные профсоюзами и оказавшиеся за чертой социального партнерства, стоят на площади и протестуют, и мы должны понимать, что они фактически отстаивают право рабочих на ведение переговоров. Нельзя работника лишать права договариваться из-за совершенных процессуальных ошибок. То, что в стране нет нормальных условий для деятельности свободных профсоюзов, нет эффективно действующего механизма социального диалога – за это несет ответственность власть, и необходимы срочные меры для формирования возможностей решать конфликты мирным способом. В том, что такие механизмы отсутствуют, например в Жанаозене, виноваты не рабочие, но страдают сейчас именно они, то есть те, кто нашел мужество заявить в такой обстановке о своих правах и уже столько месяцев ведет борьбу, по сути защищая именно свое и наше (!) человеческое достоинство. На этом фоне необходимо продолжать вести консультации с властью, которая пытается каким-то образом стимулировать диалог с работодателем, но усилия эти явно недостаточные, их необходимо наращивать.
Во-вторых, стоит начать обсуждать различные варианты выхода из сложившейся ситуации. Искать приемлемые форматы переговоров. В свое время, когда я проходил обучение медиации, мой преподаватель Франк Карр, участвовавший в переговорах по Панамскому каналу, говорил, что путь к договоренности надо еще выстроить. В нашей ситуации это значит переформулировать требования, вместе составить новый формат переговоров, искать приемлемые площадки для него, проводить консультации с помощью независимого посредника, опираясь на международные трудовые конвенции и экспертизу Международной организации труда.
– Сергей, спасибо. Ситуация в соседнем Казахстане очень важна для России, наша Конфедерация будет следить за развитием событий, и мы продолжим оказывать вам солидарную поддержку на всех уровнях.
От редакции: Поддержите международную кампанию в поддержку рабочих-нефтяников
по материалам сайта http://www.vkt.org.ru
